Обучение эмпатии Когда я училась в магистратуре, почти все курсы включали элементы, направленные на повышение эмпатии. Так обучается большинство студентов, специализирующихся на психологии, социальной работе, семейном консультировании и семейной терапии.Все чаще в

Преграды для эмпатии Жалость против эмпатии В разговоре мы часто путаем эмпатию с жалостью. Однако в интервью женщины предельно внятно объясняли различие между ними. Когда они говорили о своей способности преодолевать стыд, они четко указывали на эмпатию: нужно

Тест: Способность к эмпатии Оцените каждое из утверждений следующим образом: ответ «не знаю» – 0, «нет, никогда» – 1, «иногда» – 2, «часто» – 3, «почти всегда» – 4, «да, всегда» – 5. Убедитесь, что вы дали ответ во всех пунктах.1. Мне больше нравятся книги о путешествиях, чем

Низкий уровень эмпатии У некоторых людей отсутствует или очень ограничена способность понять, как окружающие будут реагировать на их

Формирование эмпатии Около половины молодых врачей, принявших участие в одном исследовании, признались, что их эмпатия к пациентам снизилась в процессе профессиональной подготовки (и всего лишь треть заявила, что она укрепилась). Многие в ходе карьеры так и не

Когда меня спрашивают, над чем я в настоящее время работаю, то я отвечаю, что над книгой про эмпатию. И в тот момент, когда люди начинают мне улыбаться и одобрительно кивать, я заявляю, что я в принципе против эмпатии. И почти каждый раз это заканчивается неудобной сценой, вызывающей недоумение и вынужденный дежурный смех.

Первое время такая реакция, повторяющаяся раз за разом, повергала меня в некоторое удивление, пока я не понял, что моя позиция по отношению к эмпатии для многих членов общества равна громогласному заявлению о том, что я ненавижу домашних животных. В их глазах это настолько странно, что может быть только не слишком удачной шуткой. По этой причине мне пришлось научится объяснять свою позицию: я в принципе вовсе не против морали, сострадания и любви, не против того, чтобы быть хорошим парнем и пытаться сделать мир лучше. Моя позиция на самом деле прямо противоположна: я утверждаю, что если вы действительно хотите делать все это, то эмпатия в этом очень плохой помощник.

Что такое эмпатия.

Слову «эмпатия» часто придают разные значения, и потому я вынужден оговориться в самом начале, что я понимаю под этим термином его самое распространенное значение, весьма похожее на то, что философы 18 века (например, Адам Смит) понимали под термином «сочувствие» или «симпатия». Эта способность предполагает, что вы воспринимаете мир как бы глазами другого человека или, по крайней мере, уверены, что способны на такое.

Эмпатия — это способность сопереживать, способность посмотреть на мир газами другого, способность почувствовать его боль или его радость. Некоторые ученые используют термин «эмпатия» в ином контексте, описывая процесс «понимания» того, о чем думают другие, их мотиваций, планов, верований. В этом случае речь идет о «познавательном», а не «эмоциональном» сопереживании.

Итак, именно таким пониманием эмпатии я буду следовать в дальнейших рассуждениях, при этом важно иметь в виду, что эти две разновидности эмпатии принципиально различны и происходят из разных процессов нашего сознания. Например, вы можете быть весьма хороши в плоскости эмоционального сочувствия и не слишком в области интеллектуального понимания. Обязательно следует отметить, что большинство людей чаще всего понимает под эмпатией ее эмоциональную сторону и именно на ней фокусируется при обсуждении.

Является ли эмпатия нашим врожденным качеством?

Некоторая степень эмоционального сочувствия присуща нам изначально, возможно, с самого рождения. Маленькие дети обладают таким сочувствием, и нередки случаи, когда ребенок пытается успокоить человека, если тому плохо. Эта способность не уникальна, так, например, специалист по поведению приматов Франс де Вал отмечает, что шимпанзе нередко выказывают знаки внимания пострадавшему сородичу, что заключается в объятиях, поглаживаниях или иных формах сочувствия и помощи.

Эмпатия может возникать в нас совершенно неосознанно и даже против нашего желания. Тот же Адам Смит пишет о неких «тонко чувствующих субъектах», которые, увидев раны или язвы на теле нищенствующего, начинают испытывать неприятные ощущения в соответствующих частях своих собственных тел. То же мы встречаем у Джона Апдайка, описывающего свои детские воспоминания: «Моя старая бабушка нередко испытывала приступы удушья, и в такие моменты, разрываясь от сострадания и жалости, я сам чувствовал невыносимую боль в области горла».

Почему нам так нравится идея эмпатии?

Психолог Дэниэл Батсон, автор гипотезы эмпатического альтруизма, так объясняет ее преимущества: когда вы сопереживаете другим людям, у вас намного больше шансов им помочь, нежели когда вы к ним равнодушны. И это действительно огромная сила против эгоизма и безразличия, которая по-настоящему эффективно растворяет границы между людьми. Исходя из этого, легко понять, почему многие люди считают эмпатию великим достоянием современного человечества. В своей книге «Эмпатическая цивилизация» Джереми Рифкин утверждает, что единственный эффективный способ выжить в глобальном противостоянии цивилизаций, условиях экологической катастрофы и экономического коллапса — это развитие глобальной эмпатии во всем мире.

Итак, для большинства людей преимущества эмпатии слишком очевидны, чтобы требовать каких-то доказательств или подтверждений. Но, несмотря на очевидные преимущества эмпатии, я считаю подобный подход большой ошибкой.

Эмпатия не всегда эффективна.

Я уверен, что некоторые особенности эмпатии делают ее весьма ненадежным инструментом, например, в социальной политике. Эмпатический подход более склонен к предубеждениям, чем это принято считать. Так, мы всегда больше сочувствуем тем людям, кто похож на нас или имеет то же этническое происхождение. Также эмпатия склонна связывать нас с отдельными людьми, но при этом пасует перед качественными различиями и статистическими данными. Мать Тереза говорила: «Если я вижу толпу, я ничего не могу сделать, но в случае отдельного человека я могу действовать куда более эффективно». И особенности такого похода к людям действительно подтверждаются лабораторными исследованиями — мы всегда склонны заботиться об отдельных людях больше, чем о людях в массе. И это проблема.

В свете знания подобных нюансов допустимо предположить, что наши решения применительно к обществу или большим массам людей будут более справедливыми и моральными, если мы на время забудем об эмпатии. Почему же так лучше? И в каких случаях? В вопросах глобальной политики все выглядит совсем не так, как в случае с отдельными людьми. Например, мы будем куда более эффективны, если честно признаем, что жизнь ста людей куда важнее, чем жизнь одного человека, даже если он нам очень близок и небезразличен. То же самое можно сказать о том, что жизнь человека в далекой от нас стране по своей ценности абсолютно равна жизни человека, нам этнически и культурно более близкого — несмотря на то, что благодаря эмапатии, которая работает адресно, наши эмоции тянут нас совершенно в другом направлении. В отрыве от эмпатии мы куда лучше способны понять такие вещи, как глобальные вопросы изменения климата или детской вакцинации, говоря иначе, все то, что требует решения вопросов, которые касаются большого количества людей. С другой стороны, подобные решения часто накладывают ограничения на интересы отдельных людей, благополучием которых иногда следует пренебрегать в пользу общественного блага или в пользу будущего. Итак, эмпатия весьма хорошая вещь, когда дело касается личных отношений, но способна нанести немалый вред, когда вмешивается в дела на уровне мировой политики.

Является ли эмпатия признаком хорошего человека?

Один из наиболее последовательных сторонников эмпатии Саймон Бэрон Коэн в своей книге «Наука Зла» говорит о том, что зло должно неизбежно изжить себя именно через эмпатию, что именно эмпатия, являющаяся высшей степенью сопереживания, неизменно поставляет обществу хороших людей и тем самым меняет само общество к лучшему. Коэн даже придумал кривую эмпатии, которая начинается от нуля, места, где вообще нет никакой эмпатии, до шести, что означает уровень человека, который постоянно фокусируется на чувствах других.

И вот как Коэн описывает личность 6 типа.

Ханна (психотерапевт).

У Ханны природный дар к сопереживанию. Стоит вам только войти в гостиную, как она уже начинает чтение вашего состояния, вашего лица, вашей походки, того, какую позу вы принимаете. Она спросит вас: «Как дела», и это вовсе не лицемерный и дежурный социальный вопрос, она действительно искренне хочет знать, как вы поживаете. Даже уже одна ее интонация приглашает вас и располагает к доверию так, что уже через короткое время вы готовы ей доверять и открывать все самое сокровенное. Она чутко на вас настроена: даже если вы отвечаете короткими фразами, она превосходно считывает ваше внутреннее состояние и быстро отражает его, возвращая вам свое сопереживание: «Ты немного грустишь, что случилось, что так тебя расстроило?» Но в своих словах, обращенных к вам, она передает вам и нечто большее, чем просто отражение вашего состояния, с ними в вас вливается успокоение и ощущение вашей безусловной ценности. И Ханна ведет с вами так вовсе не потому, что это ее работа, с вами она точно такая же, как и с другими своими клиентами, друзьями, близкими и даже с людьми, с которыми она познакомилась лишь недавно. У Ханны дар, выражающийся в непрерывном стремлении к сопереживанию. Говоря о ней, легко представить, что же так впечатляет в ней Коэна — она и вправду настоящее воплощение его шестого уровня.

А теперь подумайте каково же ей быть такой. Ее забота, направленная на других не вызвана каким-то особым к ним отношением. Ее отношение не избирательно, она одинаково относится как к друзьям, так и к незнакомцам. Ханна вынуждена так жить, и эту склонность в ней нельзя остановить, а ее опыт прямо противоположен опыту эгоизма, но также экстремален, как и абсолютное безразличие. К тому же такая мощная склонность к сопереживанию зачастую связана с сильнейшими эмоциональными затратами, которые не проходят зря для психики. Такие люди, как Ханна, часто говорят о том, что попадают в область ассиметричных отношений, когда они поддерживают других, но сами вовсе не получают такой поддержки. Все это приводит к тому, что радикальные эмпаты шестого уровня весьма склонны к страданиям от тревоги и депрессии. И эти проблемы напрямую связаны с сильным и постоянным эмоциональным переживанием чужой боли. Психологи называют такие состояния «эмпатическим расстройством». Здесь можно попробовать сделать противопоставление с неэмпатическим состраданием, которое представляет из себя доброту и заботу о других, но с поддержкой определенной эмоциональной дистанции. И такое отношение вполне может стать большим психологическим плюсом.

Эмпатия и помощь людям.

К сожалению, многие радикальные сторонники эмпатии сходятся во мнении, что инициировать доброту и сострадание может только сильное эмоциональное возбуждение. Но это может быть ошибкой. Представьте себе ситуацию, когда погиб ребенок вашего близкого друга. О каком проявлении помощи здесь могла бы идти речь, прояви вы полную эмпатию? Это бы означало, что вы почувствовали ту самую чудовищную боль и скорбь, которую ощущает человек, потерявший ребенка. Но насколько поможет вашему другу такое ваше состояние? Возможно, более адекватной реакцией стало бы ваше собственное беспокойство и любовь, а также желание помочь, но все это вовсе не означает, что вы должны горевать вместе с ним, а ваше спокойствие вполне может стать наилучшей поддержкой в такой ситуации.

Милосердие, вне всякого сомнения, прекрасно. Но если вы, совершая акт милосердия, каждый раз испытываете сильнейший эмоциональный стресс, надолго ли хватит вашего сострадания? Как вы сможете помогать другим, если, неизменно испытывая чужую боль, вы эмоционально изнуряете себя и рано или поздно получите синдром выгорания?

Давайте обратимся к буддизму Махаяны, в основе доктрины которого лежит путь Бодхисаттвы. Этот человек дает клятву не переходить в Нирвану и перерождаться вновь и вновь в мире страданий до тех пор, пока не будет спасено последнее живое существо. Но как же может существовать такое совершенное существо? Дело в том, что в буддизме ясно различают «сентиментальное сострадание», основанное на привязанности, которое соответствует сопереживанию (эмпатии), и «Великое сострадание Бодхисаттвы», которое включает в себя любовь к другим, но без привязанностей и страданий. В текстах говорится, что идущему по пути Бодхисаттвы следует избегать сочувствия, основанного на привязанности, поскольку это «истощает Бодхисаттву», в то время как «Великое сострадание» куда более эмоционально сдержанно и может поддерживаться сколь угодно долго.

Тому есть пример, основанный на реальном исследовании нейробиолога Тани Зингер и буддийского монаха Матье Рихарда. В серии исследований, где использовалось сканирование мозга при помощи МРТ, Рихард занимался разными видами медитации, основанной на сострадании ко всем живым существам (в буддизме «бодхичитта»). К удивлению исследователей, эти медитативные состояния не активировали участки мозга, которые обычно бывают задействованы, если человек переживает чужую боль. В то же время Рихард Матье описал свое состояние во время медитации как «теплое позитивное состояние», прочно связанное с сильной социальной мотивацией.

Через некоторое время ученые провели и еще один эксперимент: теперь Рихарду было предложено эмоционально прочувствовать состояние страдающего человека. «Эмпатический обмен очень быстро стал непереносимым, я почувствовал эмоциональное истощение, как будто меня сожгли на костре», — сказал Рихард после завершения эксперимента. Интересно, что на этот раз приборы дали «правильные» показания, были активированы именно те участки мозга, которые «молчали» во время предыдущей медитации.

А теперь давайте подумаем об обычной дружбе и обычных отношениях, вне процесса эмпатической психотерапии. Успокаивающие слова Ханны, ее отражение ваших чувств и сопереживание относятся к тому типу психотерапевта, который напоминает сильно тревожного родителя, кудахчущего над своим малышом. Но что есть истинно дружеские отношения и похожи ли они на психотерапию? Мне кажется, что истинная дружба основана на симметрии и равенстве, выполнении совместных задач, в ней есть поддразнивание, шутки и сплетни, все то, чего нет в терапевтических отношениях психолога и клиента. Мог ли я извлечь какую-либо пользу из отношений с другом, если бы он относился ко мне, как зеркало, чувствуя себе озабоченным и подавленным в тем моменты, когда это ощущаю я сам? Но я вообще не хочу, чтобы мои друзья когда-нибудь относились ко мне, как к страдающему пациенту, печально бормоча: «Что с тобой случилось? Ты так грустишь, кто-то обидел тебя?» Что ж, эмпатия – это всегда нечто среднее между даром и вторжением в ваше личное пространство.

Конечно, каждый из нас ожидает от друзей сочувствия и поддержки в трудных ситуациях. И мне бы не хотелось, чтобы кто-то, кого я люблю, остался глух и слеп перед лицом моих страданий или радости. Но должно ли это быть сопереживание в подобной форме, когда этот кто-то отражает мои чувства? Я думаю, что я предпочел бы, чтобы они встречали мою депрессию или страх с приятием и спокойным сочувствием, нежели со страхом и тревогой. Вот что Цицерон говорил о дружбе: «Она увеличивает мое счастье и умиротворяет, удваивает радость, но разделяет горе».

А как насчет тех у кого эмпатия отсутствует?

А теперь давайте подумаем о противоположной части шкалы Бэрона Коэна, о людях с уровнем эмпатии «ноль». Когда мы думаем о нулевом уровне сопереживания, то, возможно, мы представляем себе психопата или асоциальную личность. Психопаты часто представляются в социальной культуре как настоящее воплощение зла, когда люди думают о них, то нередко представляют беспринципных бизнесменов, бесчувственных политиков или серийных убийц типа вымышленного Ганнибала Лектора.

Вот, например, стандартный тест на психопатию, разработанный психологом Робертом Хейром. Он часто используется для принятия судебных решений по поводу меры изоляции различных преступников. И один из самых главных пунктов этого теста «бесчувственность / недостаток эмпатии». Это действительно считается важным показателем, ведь отсутствие эмпатии всегда лежало в основе понимания главного симптома психопатии. Важно, что этот пункт разделяет понятие когнитивной и эмоциональной эмпатии, ведь многие психопаты великолепно разбираются в чтении чувств других людей, что и делает их опаснейшими манипуляторами. Однако здесь же лежит и их другая отличительная «способность», они патологически не способны чувствовать страдания других, именно по этой причине они и могут совершать те ужасные вещи, которыми так знамениты.

Мы сейчас нарисовали довольно популярную социальную иллюстрацию людей с уровнем эмпатии ноль, но на самом деле правда куда сложнее.

А что насчет агрессивности в целом — являются ли более агрессивные люди менее чуткими? Даже скептику обычно очевидно, что такая связь, несомненно, существует, потому что для того, кто обладает сочувствием, вряд ли естественно причинить боль другому. Но вот незадача — не так давно проведенные исследования о связи эмпатии и агрессии дают совершенно иную картину и, по сути, отрицают подобную связь.

Возможно, неплохим исследованием на эту тему было бы изучение выборки людей, у которых не хватает как эмпатии, так и тех черт, которые обычно приписывают психопатам. И такие люди есть. Например, те, кто страдает аутизмом и синдромом Аспергера, часто имеют выраженный недостаток как когнитивной, так и эмоциональной эмпатии, но, несмотря на это, они вовсе не обладают выраженной склонностью к насилию. В действительности они куда чаще становятся жертвами жестокости, чем многие преступники.

Что нужно человеку, чтобы сделать мир лучше.

Может показаться, что я делаю вывод, что эмпатия вообще не имеет значения или приносит явный вред в отношениях между людьми. Но это был бы слишком радикальный вывод из этой статьи. Есть немало исследований, которые обнаруживают связь между уровнем эмпатии и готовностью помочь другому человеку. Однако многие из таких исследований довольно сомнительны. Основная причина заключается в том, как именно измеряется в них эмпатия. А делают это часто просто со слов участников экспериментов. Непонятно, имеем ли мы дело с действительной эмпатией или же с завышенными представлениями людей о самих себе. И все же есть некоторые научные подтверждения того, что способность чувствовать чужую боль увеличивает склонность к помощи другим, поэтому было бы ошибкой исключать роль эмпатии в формировании нравственности.

Также почти очевидным является и то, что высокий уровень эмпатии вовсе не делает нас хорошими, как и обратное не делает нас плохими. Уровень нашей социальной добродетели куда больше зависит от дистанционного чувства сострадания, интеллекта, самоконтроля и ощущения справедливости. Что же касается того, что делает нас плохими, то это скорее не отсутствие эмпатии, а неуважение к другим и неспособность ограничивать и контролировать свои желания и потребности.

Сколько эмпатии мы хотели бы видеть в себе, в наших детях, в обществе? Для ответа на этот вопрос нужно обратить внимание на еще одно эмоциональное состояние, которое, как ни странно, имеет с эмпатией довольно много общего. Это одна из базовых человеческих эмоций, которую оценивают чаще всего как однозначно негативную, эта эмоция — гнев. И она действительно имеет с эмпатией много общего. И эмпатия, и гнев появляются в раннем детстве и существуют в любой культуре, они есть даже у приматов. В отличие от страха и отвращения, которые могут быть и не связаны с человеческим общением, и эмпатия, и гнев чаще всего направлены на других людей. По этой причине обе эмоции имеют прямое отношение к нравственности. Эмпатия может нас мотивировать на доброе отношение к людям. Гнев нередко является естественной реакцией на социальную несправедливость, жестокость и аморальное поведение.

Здесь опять можно обратиться к буддизму. Буддийские тексты куда более скептически относятся к гневу, чем к эмпатии, они считают гнев разрушительным состоянием для личности и мира в целом. Гнев — это действительно актуальная проблема. Но если бы я мог полностью определить свою эмоциональную жизнь, то я вряд ли отказался бы от гнева. Эта эмоция, помимо деструктива, который она явно несет в себе, имеет и немало позитивных аспектов. Так, она может защитить нас от тех, кто пытается беззастенчиво использовать нас или манипулирует нами в своих интересах, и тот человек, кто не способен как следует рассердиться, вполне может стать идеальной жертвой. И гнев несомненно способен быть результатом высокоморального поведения. Например, Мартин Лютер Кинг, стал защитником обездоленных именно потому, что когда-то позволил себе рассердится в ситуации, к которой многие другие были безразличны.

Конечно, в случае с гневом, как и с эмпатией, не все так однозначно. Гнев требует контроля и осознанности, а иначе он имеет склонность стать тем разрушительным огнем, о котором говорят буддисты. И я бы хотел, чтобы гнев всегда был под контролем разума. Интересно, что все то же самое можно сказать и об эмпатии. Удивительно, как неожиданно много общего в этих, казалось бы не слишком связанных, явлениях. Но если бы нам удалось поставить эти чувства под контроль, то как много хорошего мы смогли бы сделать для этого мира!

Источник —

Когнитивная эмпатия - это способность войти во внутренний мир другого человека, понять его точку зрения, его мотивацию, его цели и стремления. В общем, это умение понять, как мыслит твой собеседник. Без хорошо развитой когнитивной эмпатии невозможно вести переговоры любого уровня, от мелких домашних проблем до международных конфликтов.

Джон Кеннеди говорил: «Если ты заходишь в комнату, где сидят несколько десятков незнакомых людей и через 5 секунд не можешь определить, кто из них проголосует за тебя, а кто против, тебе не место в политике».

Вы скажете, что вам и не надо в политику? Отвечаю - в политику вам, может, и не надо, а вот понимать, когда явно не стоит просить начальника о повышении зарплаты, а когда самое время, - явно не помешает.

Когнитивная эмпатия - не просто искусство поставить СЕБЯ на место другого человека, этого будет недостаточно, потому что, заняв его положение, вы будете продолжать мыслить как и раньше. Важно переключиться и посмотреть на мир ЕГО глазами. Это требует серьезной работы над собой, но без данной работы человек не будет социально успешен.

Если эмоциональная эмпатия (способность чувствовать эмоции) начинает проявляться в младенческом возрасте, то работу над когнитивной эмпатией можно начать в 2–3 года. И сделать это можно с помощью несложных упражнений.

1. «Стакан на подносе»

Вот хорошее упражнение на развитие пространственно-временнóй координации. Берем поднос со стаканом с водой и ставим на пол. Объясняем малышу, что нужна его помощь поднять поднос и перенести его на стол. Беремся за края подноса с четырех сторон и осторожно, чтобы не расплескать воду, приподнимаем его. Особых инструкций не нужно - ребенок сам будет пытаться координировать свои движения с вашими. Это несложное упражнение научит его необходимости взаимодействия с партнером.

2. «Точка зрения»

Лучше предложить это упражнения двум малышам 3–4 лет, которых поставим с разных сторон стола. Положим разноцветный кубик на стол на уровне глаз. Попросим назвать цвет кубика. Один говорит: «Красный», другой утверждает, что кубик синий. Кто прав? Поменяли детей местами и спросили снова. Так дети начинают понимать, что точек зрения может быть несколько и они при этом все правильные.

3. «Кукольный домик»

Это упражнение для детей лет 4–6. Вместо домика подойдет любой ящик, где мы расставим детали кукольного интерьера. Берем двух кукол: Машу и Дашу. Сначала Маша заходит в кукольный домик, берет конфету и прячет ее под кровать, затем выходит из домика. Потом появляется Даша, перекладывает конфету из-под кровати в шкаф, уходит. Возвращается Маша за своей конфетой. Спрашиваем ребенка, который наблюдал все эти действия кукол: где Маша будет искать конфету? При хотя бы минимально развитой когнитивной эмпатии ваш ребенок укажет под кровать, в то место, где нет конфеты.

Ведь исходя из вопроса он должен поставить себя на место Маши, которая была не в курсе коварных действий куклы Даши.

4. Продолжение сказки или мультфильма

Прочитали сыну или дочке часть рассказа или занимательной истории, остановитесь и попросите его продолжить повествование. «Что, по-твоему, было дальше? Как ты думаешь, что стал делать Буратино?». То же самое с мультиками. Понятно, что не надо пользоваться хорошо известными сюжетами, а то это будет лишь упражнением для тренировки памяти.

Лучше всего, чтобы ребенок ощутил себя на месте одного из героев и вел повествование от его лица. В идеале можно попробовать попросить ребенка рассказать историю и с точки зрения героя-антагониста, к примеру, начать с Буратино, а потом перейти к Карабасу-Барабасу. Не надо фиксироваться на моральной оценке героев, вроде: «Буратино хороший, а Карабас плохой». В конце концов, Буратино променял купленные дорогой ценой школьные учебники на минутное развлечение, а Карабас - в некотором роде популярный театральный продюсер, который пытается удержать свой бизнес на плаву.

5. Игра в шахматы или шашки

В шахматах всегда приходиться думать «за противника» и пытаться представить, как партнер отреагирует на ваш ход. Испугается ли он возникшей угрозы фигурам или проигнорирует ее? Если вы пошли в атаку на его незащищенную фигуру, а он ее не защитил, сделал ли он это сознательно, по небрежности или, как говорится, «зевнул»? Подумай, может, у него есть коварный план, и, слопав его фигуру, ты попадешь в ловушку и получишь быстрый мат?

Шахматы вполне доступны детям с 4–5 лет и могут стать прекрасным времяпровождением для всей семьи. Только не будьте слишком самолюбивыми и не бросайте игру, когда ваше чадо начнет вас обыгрывать.

Многие папы приятелей моего сына прекратили играть со своими сыновьями, когда те вышли на уровень третьего разряда и стали уверенно побеждать родителей. А мне пришло в голову вместе с сыном участвовать в детских турнирах (это вполне допускается, и часто можно увидеть деда, играющего с первоклашкой). Таким образом мы с сыном оба дошли до первого разряда. Однако вовсе не обязательно делать ребенка гроссмейстером, нам важно просто научить его думать за противника.

6. Проигрывание ситуаций со сменой ролей

Ролевые игры - это не только стандартный метод профессиональных психологов. Их вполне можно и нужно применять для подготовки детей к сложным для них социальным ситуациям.

К примеру, вашему сыну или дочери предстоит войти в новый коллектив. Проиграйте с ним, как он будет знакомиться с будущими одноклассниками, их возможные ответы, в том числе и негативные. Как он должен реагировать, чтобы сразу не растеряться и не попасть еще под больший прессинг? Поменяйтесь ролями и обыграйте ситуацию заново.

Польза таких несложных игр заключается даже не в отработке заранее заготовленных ответов на проблемные взаимодействия с другими людьми, а в умении понимать, что эти люди думают и чувствуют, и знании того, как надо правильно себя вести в соответствии с их реакциями. Когда надо твердо настоять на своем, а когда лучше промолчать и сделать потом по-своему.

Не поленитесь хотя бы немного повозиться с вышеперечисленными упражнениями. Польза будет не только вашим детям, но и вам самим. Кстати, ко всему вышеперечисленному я бы добавил общение на иностранных языках - оно автоматически способствует развитию когнитивной эмпатии. А развитая когнитивная эмпатия - ключ к успеху в любой сфере.

Сергей Боголепов

Фото thinkstockphotos.com